Смертельный контакт [= Соприкосновение] - Андрей Ливадный

Логинов пытался ответить, но не смог. Последнее усилие отняло остаток жизненных сил, и все поглотил мрак.

Часть 3. Первопроходец

Глава 6

Индивидуальный криогенный отсек освещала флюоресцирующая панель.

Тускло сияли сферы голографических мониторов.

В ритме сердца пульсировали графики. Автоматика, поддерживающая жизнь человека, работала без перебоев. Простые, но функциональные, многократно дублированные, сверхнадежные подсистемы имели в распоряжении собственные энергетические ресурсы и могли исполнять предначертанные инструкции веками.

Огромный космический корабль парил на фоне серых разводов облачности, тысячи бесстрастных датчиков обозревали планету и ближний космос, локационные системы звездного странника нацелились на далекие звездные ориентиры и не выпускали их из прицела координатных сеток.

На борту царила вязкая тишина.

Большинство подсистем корабля пребывала в сонном покое энергосберегающего режима, бортовые реакторы работали едва ли на тридцати процентах расчетной мощности.

Надпись, нанесенная архаичным способом на пластиковую табличку, закрепленную в основании модуля поддержания жизни, гласила:

Колвина Лада Дмитриевна. Специалист по контакту с иными формами жизни.

Земля. Колониальный транспорт «Первопроходец».

…

Она просыпалась.

Под колпаком камеры вихрился молочно-белый пробуждающий газ; тело все еще оставалось спеленато страховочными ремнями, лицо человека хранило землистую бледность, но в рассудке уже шли процессы мышления, пока что оформленные как воспоминания далекого прошлого…

…

Одинокая скала с высоты просторной террасы двухэтажного особняка, в ясные солнечные дни напоминала древние часы.

Лада давно заметила эту особенность, и однажды пошла к скале, выложив вокруг нее метки из небольших валунов.

Получились солнечные часы.

Сейчас удлинившаяся тень указывала на половину восьмого.

В шесть Лада обычно ходила к морю, к семи возвращалась домой, и устраивалась на террасе, чтобы наблюдать за стремительной агонией закатных красок.

Вечером дышалось и думалось легко, свободно.

Багрянец неба видоизменял привычный, уже приевшийся взгляду ландшафт, на короткий срок превращая окрестности в сюрреалистическое пространство, где никогда не повторялась игра света и тени.

В один из таких вечеров, нарушая ее уединение, у горизонта появилась быстро растущая точка.

Она смотрела как флайбот, прежде чем зайти на посадку, описал круг в стремительно сгущающихся сумерках, а затем резко пошел на снижение, целя в разметочный круг подле ее дома.

На миг в мыслях промелькнула досада. Хоть на борту машины и не было опознавательных знаков, но нетрудно догадаться, что аппарат принадлежит национальному агентству космонавтики. Лада, хоть и жила уединенно, но за новостями техники и политики следила постоянно. Недавно такие машины поставили в серийное производство. Если ей не изменяла память, то заказ был оборонным.

Человек появившийся на пороге ее дома выглядел по-военному подтянутым.

Несколько секунд они молча смотрели друг на друга, затем он протянул руку и представился:

— Майор Юранов. Военно-Космические силы России.

Лада пожала узкую, сильную ладонь, открыла двери.

— Прошу в дом.

— Гостей не ждали, да?

— Не ждала.

Они поднялись на террасу, Лада предложила гостю что-нибудь выпить, и тот вежливо остановил свой выбор на кофе. Не смотря на поздний час, он не смущался собственного визита.

— Я понимаю, у вас какой-то вопрос ко мне?

Юранов кивнул.

— Вопрос, и предложение, — он сделал глоток кофе. — Извините, что без предупреждения.

— Да, что уж. Выкладывайте, с чем пожаловали.

Он не стал ходить вокруг да около.

— Лада Дмитриевна, позвольте спросить: почему вы ушли из национального космического агентства? Ваша карьера началась блестящей операцией на Ганимеде…

Она невольно вздрогнула, затем ответила, чуть резче и эмоциональнее, чем хотелось бы самой:

— Уточняю: я действовала под давлением обстоятельств. И мой уход из военно-космических сил, — она выделила интонаций правильное название структуры, — имел только один мотив — я не желала, чтобы меня использовали.

Солнце ускользало за горизонт.

Быстро темнело, над террасой сгущались душные, пряные сумерки.

— Еще кофе?

— Спасибо. Не откажусь. Хотя странная у вас привычка — пить кофе на ночь.

— Я свободна, — ответила Лада. — Ночь для меня начинается, когда захочу спать. А утро — когда проснусь.

Она наполнила чашки, поставила кофейник на поднос и вновь присела на край плетеного кресла.

— Вы прилетели копаться в моем прошлом?

— Ваше прошлое нам хорошо известно, Лада Дмитриевна. Откровенно — я хотел бы поговорить о будущем.

— Например, о моем возвращении?

— Да.

— Ответ отрицательный, — покачала головой Лада.

— Но вы даже не выслушали предложения.

— Мне достаточно собственных убеждений. Космос не то место, где здравомыслящий человек станет бряцать оружием. Или упомянутые события на Ганимеде не послужили уроком?[21]

После ее слов в разговоре наступила пауза.

Темнота сгущалась, она обволакивала небольшой участок освещенной террасы, будто пространство схлопнулось, оставив только их вдвоем.

— Ну, хорошо… — произнес Юранов, — согласен, я повел себя неправильно. Никто не собирается навязывать вам определенных точек зрения, но выслушать меня вы можете? А затем сами примете решение.

— Мне бы не хотелось стать носителем государственных тайн.

— Вы и так их знаете.

— Порталы? — мгновенно догадалась Лада.

— Да.

— Их удалось реактивировать?

— Нет. Все попытки закончились полнейшей неудачей. За два десятилетия мы не продвинулись в исследованиях ни на шаг. То устройство на Ганимеде, что переправило вас на Землю, является одноразовым, в древней пещере, кроме наличия барельефов, созданных при помощи неизвестных нам технологий энергетического воздействия на скальную породу, и вполне заурядного электромагнитного лифта, более ничто не подтверждает факт посещения Земли инопланетными существами.

— По-моему перечисленного вполне достаточно, чтобы не сомневаться, — заметила Лада.

— Мы и не сомневаемся, — кивнул Юранов. — Но смысл оставлять устройство на Ганимеде, и наглухо запечатать доступ к каналам внепространственной транспортной сети? Просто оповестить нас о существовании иных космических рас? Впечатлить техническими достижениями, осуществив разовую внепространственную транспортировку?

— А почему нет? — спросила Лада. — Быть может, они считают, что мы, я имею в виду цивилизацию в целом, пока еще не созрели для контакта?

— Вот в этом мы сейчас и пытаемся разобраться. Арочные конструкции, предполагаемые входы в порталы, не функционируют. Нам не удалось выявить какие-либо специализированные технические элементы.

— Не понимаю, все же, зачем вам понадобилась я? — Лада вопросительно взглянула на Юранова. — Я не археолог, не техник, и даже не профессиональный астронавт. Все, произошедшее со мной в прошлом — результат гонки технологий…

— Есть одно обстоятельство, меняющее дело, — мягко перебил ее майор. — При исследовании барельефов нами был обнаружен фрагмент карты звездного неба. Находка конечно спорная, — наскальный рисунок выполнен по иной технологии, чем основной барельеф, да и датируется он более поздним периодом.

— Но звезды идентифицируются? — в голосе Лады помимо ее воли впервые проскользнули нотки заинтересованности.

— Да. И это обстоятельство, в комплексе всего объема собранной информации, позволяет предположить, что система звезды, о которой пойдет речь, была населена представителями иного разума.

— Была?

— Извините, Лада Дмитриевна, но более подробную информацию вы сможете получить, дав свое согласие на участие в готовящейся экспедиции.

— Почему я? — Лада заметила, что уже не в первый раз за вечер задает данный вопрос, но пока что — безответно. — Разве в отряде космонавтов нет кандидатур более подготовленных?

— Дело не в физической или психологической форме. Достойных кандидатов даже в избытке. Однако есть у вас, Лада Дмитриевна одна особенность. Зачем мы говорим иносказанием? — внезапно устало и невесело усмехнулся он. — Вы же прекрасно понимаете, о чем речь.

— По-прежнему считаете меня киборгом? — в голосе Лады прозвучал явный вызов.

— Упаси Бог, Лада Дмитриевна. Колвин провел единственную в своем роде операцию, соединив живое с неживым…